Кемерово свысока

Деревня наша – Кулички.
Летом к нам только по воде, зимой – по снегу, весной и осенью – мы сами себе хозяева. Ещё нас называют – Медвежий рай.
Да только на медведей мы никогда не охотились. А если кто из пришлых придёт, да охотой на медведя интересоваться будет, то мужики в лес его не пустят, а особо настойчивым и по мордам могут наярить. Так мы разумеем, что медведи – соседи наши. Живем мы бок о бок с ними здесь издавна. Кто же на соседа с ружьем пойдет? Это какая-то гражданская война получится. У нас с ними взаимное уважение: то мишка к нам в гости зайдет, то в лесу встретимся – раскланяемся, новостями последними обменяемся.

Масленица – это зиму провожаем, весне приветы шлем.
Целую неделю празднуем – забавы устраиваем да блины печем.
Блины на масленицу у нас по традиции мужики пекут, потому что Весна – это имя мужское.
Раньше у нас, бывало, так и мальчиков называли.

Был у нас, например, агроном – Весна Иванович Жарков. Сейчас такое имя редко встретишь, но, всё бывает, кто и назовёт.
Считается, что Весна – это имя силы, пробуждения от зимнего
сна всякой живности и травинки. А раз сила – значит мужик! Вот лето и осень – это женские времена года. Лето – мягкое да покладистое, осень – плодовитое – всё бабья природа. А весна – сильное, стремительное время, по характеру упрямое, напористое: река ото льда вскрывается – лёд трещит, ломается, дыбом встает; медведь в тайге из берлоги, своего зимнего убежища, поднимается, ревёт как стремнина.

Был у нас в деревне мастер золотые руки – Иван Ручник, который такие замечательные балалайки делал, что молва о нём по всей Сибири шла.
Родился у него сын Антон, который мастерство у отца перенял успешно да свои балалайки стал работать.
И вот влюбился он страстно в дочку кузнеца нашего – Варвару, девчину знатную, видную, но своенравную.
И так он к ней подходы искал и этак, а всё не признавала она Антона, а более того, знаки внимания стала оказывать охотнику удачливому – Даниле Загорскому, да замуж за него вскоре и вышла.

Так печалился Антон, что балалайки стали у него выходить особенные, со звучанием тоскливым, жалобным.
Как кто на такой балалайке играть станет – собаки выть начинают да скотина домашняя беспокоится.
Всё по Варваре Антон кручинился – «страдал по Варе», так мы его и прозвали – Антон Страдивари.

Места у нас в Сибири – древние, много здесь путей торговых да воинских пролегало. А где торговля да выгода, там золото.
Искать его в «буграх» надобно – это места такие особенные, там раньше городища были или захоронения. На то особое искусство да навык нужно иметь. А золото, оно своенравное: кому открывается, а кому – нет, характер свой показывает.

До нас тут татары жили, а до них – сибирцы. Про них мало что знаем: вещи из золота да серебра диковинные делали, на них полузвери-полулюди изображались.

Как-то в одном из древних бугров кирпич особенный нашли. Большущий. Не такой, как наши обыкновенные – совсем отличный, плоский, что в длину, то и в ширину. На кирпиче том была отпечатана рука, то есть истовая ладонь человеческая, со всеми пятью пальцами, да такая большущая, что ужас! Вдвое больше верблюжьей лапы!
Значит, в старину великан какой-нибудь его делал.
Когда кирпич сыр, тогда, значит, великан нарочно отпечатал на нём своей рукой: «Знайте-де нас, вот-де какие мы были!».

Кирпич тот долго по деревне ходил, все дивились огромнейшей руке, а после каким-то манером извёлся.