странности
Блуждающий Центр Кемерово
Когда центр города танцует: история мечты о новом Кемерово
Сказ о Центре города Кемерово, который метался-метался, да на своём положенном месте так и остался.
Как обычно ведёт себя Центр города? Где его задумали, там он и стоит.
В Москве это извека – Красная площадь и Тверская, а в Питере – Дворцовая и Невский проспект. Каждый приезжий, начиная с эпохи Петра, точно знает, где можно вынимать из кармана брегет, а где лучше – наган:
Прочная система городских координат необходима для верного устройства жизни горожан, чтобы всякому из поколения в поколение было ясно, где кланяться, а где морды бить. А если же центр города начнёт скакать туда-сюда, куда ему вздумается, то как тогда определить – бить или не бить?
А вот у нас в Кемерово – всё не так, как у москвичей.
В деревне Щегловка центр, по всем косвенным признакам, был примерно там же, где он в Кемерово и сейчас. Карт деревенской местности той поры не сыскать, но логика понятна – вся жизнь шла от реки. Недалеко от нынешней филармонии был его главный атрибут – церковь, а напротив – второе сердце жизни, базар. Повторяя ориентацию Советского проспекта, от церкви шла улица Никольская. Так до революции в честь святого Николая Угодника обычно называли главный стрит.
Но в 1918-м зараза «требуем перемен» добралась и до наших дремучих огородов.
«Третье районное собрание щегловцев», т. е. съезд волостных делегатов, прошедший 11-12 января 1918 г., поручил «создать новый план по типу городов-садов». Сам Щегловск – вчерашнее село Усть-Искитимское – провозгласили «первым сибирским городом, который будет строиться сразу».
Вскоре был объявлен конкурс на составление эскизных проектов, по итогам которого жюри выделило и премировало изыскания Павла Парамонова. В декабре 1918 г. он представил в городскую управу свои предложения и пояснительную записку.
Застройка по плану Парамонова должна была занять территорию на левом берегу Томи слева и справа от р. Искитимки. На пересечениях диагональных магистралей с улицами располагались городские площади. Центральная из них была административной, а ещё четыре – рыночными. После тщательной экспликации плана Парамонова на нашу реальность, в исполнении которого крайне полезным оказался незыблемый профиль русла р. Искитимки, выяснилось, что центральная площадь города должна была располагаться в районе теперешнего Кузнецкого проспекта – от ул. Красноармейской до ж/д вокзала.
Это была чистая местная самодеятельность ещё не нюхавших советской власти щеглов. Потом пришли колчаковцы, белочехи, бандиты типа роговцев и, конечно, комиссары в пыльных шлемах, и идеи об устройстве жизни по Парамонову как пришли, так и ушли.
Как обычно ведёт себя Центр города? Где его задумали, там он и стоит.
В Москве это извека – Красная площадь и Тверская, а в Питере – Дворцовая и Невский проспект. Каждый приезжий, начиная с эпохи Петра, точно знает, где можно вынимать из кармана брегет, а где лучше – наган:
«Онегин едет на бульвар
И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед.»
Прочная система городских координат необходима для верного устройства жизни горожан, чтобы всякому из поколения в поколение было ясно, где кланяться, а где морды бить. А если же центр города начнёт скакать туда-сюда, куда ему вздумается, то как тогда определить – бить или не бить?
А вот у нас в Кемерово – всё не так, как у москвичей.
В деревне Щегловка центр, по всем косвенным признакам, был примерно там же, где он в Кемерово и сейчас. Карт деревенской местности той поры не сыскать, но логика понятна – вся жизнь шла от реки. Недалеко от нынешней филармонии был его главный атрибут – церковь, а напротив – второе сердце жизни, базар. Повторяя ориентацию Советского проспекта, от церкви шла улица Никольская. Так до революции в честь святого Николая Угодника обычно называли главный стрит.
Но в 1918-м зараза «требуем перемен» добралась и до наших дремучих огородов.
«Третье районное собрание щегловцев», т. е. съезд волостных делегатов, прошедший 11-12 января 1918 г., поручил «создать новый план по типу городов-садов». Сам Щегловск – вчерашнее село Усть-Искитимское – провозгласили «первым сибирским городом, который будет строиться сразу».
Вскоре был объявлен конкурс на составление эскизных проектов, по итогам которого жюри выделило и премировало изыскания Павла Парамонова. В декабре 1918 г. он представил в городскую управу свои предложения и пояснительную записку.
Застройка по плану Парамонова должна была занять территорию на левом берегу Томи слева и справа от р. Искитимки. На пересечениях диагональных магистралей с улицами располагались городские площади. Центральная из них была административной, а ещё четыре – рыночными. После тщательной экспликации плана Парамонова на нашу реальность, в исполнении которого крайне полезным оказался незыблемый профиль русла р. Искитимки, выяснилось, что центральная площадь города должна была располагаться в районе теперешнего Кузнецкого проспекта – от ул. Красноармейской до ж/д вокзала.
Это была чистая местная самодеятельность ещё не нюхавших советской власти щеглов. Потом пришли колчаковцы, белочехи, бандиты типа роговцев и, конечно, комиссары в пыльных шлемах, и идеи об устройстве жизни по Парамонову как пришли, так и ушли.
Кемерово учится жизни у "тюльпанов"
В марте 1926-го по приглашению АИК в Щегловск «понаехал» голландский архитектор ван Лохем. который прибыл сюда решать сугубо хозяйственные задачи колонии. Но поскольку АИК была градообразующей компанией, то и эффект от его деяний оказался городского масштаба.
Намерений целенаправленно реформировать Щегловск как город у ван Лохема не было, но ему выделили под проектирование для нужд АИК такие гигантские свободные земли, что он стал де-факто первым творцом планировки города.
За прошедшие с 1918 г. восемь лет здесь мало что изменилось. Щегловск как был деревней с городскими амбициями, так ей и оставался – как в архитектурном плане, так и по существу.
Город от деревни отличается не только самомнением его жителей, но и наличием вполне конкретных заведений, которые, конечно, роскошь, но необходимы для общества: школа, больница, театр и библиотека. А с ними в Щегловске было не очень.
Первое его принципиальное решение: все важные социальные институты АИК и их здания будут расположены на правом берегу, в известном месте «Красная горка». Тем самым ван Лохем фактически передвигает центр города на Красную горку.
Голландец был за жизнь в гармонии с природой, а левый берег в те времена был, мягко говоря, неказистый, голый как яичко: ни кустика, ни деревца – лысая степь до горизонта. На редких фотографиях тех лет он напоминает скорее Монголию, чем край шумящей тайги. А кроме того, при такой застройке, с учётом нашей розы ветров, вонь от химического комбината должна была не так сильно напрягать жителей.
Гордость АИК – здание школы, новые «дома-колбасы» для трудящихся. Много чего понастроили в рамках этих планов всего за год, но уже в сентябре 1927 г. он собирает чемодан и спешно уезжает домой в Голландию. Найти общий язык с местными партийцами, которые требовали делать «попроще и подешевле» для народа и думать больше о «догоним и перегоним», ему не удалось.
Намерений целенаправленно реформировать Щегловск как город у ван Лохема не было, но ему выделили под проектирование для нужд АИК такие гигантские свободные земли, что он стал де-факто первым творцом планировки города.
За прошедшие с 1918 г. восемь лет здесь мало что изменилось. Щегловск как был деревней с городскими амбициями, так ей и оставался – как в архитектурном плане, так и по существу.
Город от деревни отличается не только самомнением его жителей, но и наличием вполне конкретных заведений, которые, конечно, роскошь, но необходимы для общества: школа, больница, театр и библиотека. А с ними в Щегловске было не очень.
Первое его принципиальное решение: все важные социальные институты АИК и их здания будут расположены на правом берегу, в известном месте «Красная горка». Тем самым ван Лохем фактически передвигает центр города на Красную горку.
Голландец был за жизнь в гармонии с природой, а левый берег в те времена был, мягко говоря, неказистый, голый как яичко: ни кустика, ни деревца – лысая степь до горизонта. На редких фотографиях тех лет он напоминает скорее Монголию, чем край шумящей тайги. А кроме того, при такой застройке, с учётом нашей розы ветров, вонь от химического комбината должна была не так сильно напрягать жителей.
Гордость АИК – здание школы, новые «дома-колбасы» для трудящихся. Много чего понастроили в рамках этих планов всего за год, но уже в сентябре 1927 г. он собирает чемодан и спешно уезжает домой в Голландию. Найти общий язык с местными партийцами, которые требовали делать «попроще и подешевле» для народа и думать больше о «догоним и перегоним», ему не удалось.
Барачный город-сад для Кемерово
В 1931 г. в Щегловске, который уже почти был готов окуклиться в Кемерово, появляются новые жрецы Аполлона – вышколенная челядь архитектурного бюро Эрнста Мая. Педантичные немцы, которых ничему не научил опыт голландских коллег. У них есть большой заказ на разработку перспективной планировки чуть ли не половины городов СССР и конструирование под это дело серийных домов. В списке «счастливчиков» оказался в том числе и наш град.
Работают спецы слаженно, как конвейере, но и изысков от них не ждите. Это точно не ресторан, а рабочая столовка. Они деловые ребята - «время – деньги!». Это совсем другой взгляд на городскую планировку. Здесь всё как в истории с заказом шапки: «А семь шапок сможешь выкроить? – Смогу!»
Меркантильные зодчие проводят по карте Кемерово центральную ось – ул. Магистральную (сейчас – пр. Ленина) и от неё танцуют влево и вправо. Ну а что дальше? Дальше – сплошная строчная застройка: ряды однообразных типовых трёх- или четырёхэтажек до горизонта, стоящих друг от друга на чётко вымеренных расстояниях. Всё это «изящество» задумано для блага человека и правильно развёрнуто по сторонам света, но отчего-то сильно напоминает огромное тепличное хозяйство или птицефабрику. Учитывая склонность нашего труженика в те годы «злоупотреблять» и скудность выбора замков, сюжеты «Иронии судьбы» в таком городе могли повторяться чуть ли не ежедневно.
А где же центр в Кемерово по Маю? Найти его в этом генплане весьма затруднительно. Скажем честно, его здесь просто нет. Будем считать, что условно он спрятался где-то в Соцгороде. И как же всё это реализовалось? Барух Ашем (иврит – Слава Богу!), сильно частично. Застройка более-менее дошла от вокзала до Швейки, а потом Май укатил домой в Германию. Нам опять повезло.
Работают спецы слаженно, как конвейере, но и изысков от них не ждите. Это точно не ресторан, а рабочая столовка. Они деловые ребята - «время – деньги!». Это совсем другой взгляд на городскую планировку. Здесь всё как в истории с заказом шапки: «А семь шапок сможешь выкроить? – Смогу!»
Меркантильные зодчие проводят по карте Кемерово центральную ось – ул. Магистральную (сейчас – пр. Ленина) и от неё танцуют влево и вправо. Ну а что дальше? Дальше – сплошная строчная застройка: ряды однообразных типовых трёх- или четырёхэтажек до горизонта, стоящих друг от друга на чётко вымеренных расстояниях. Всё это «изящество» задумано для блага человека и правильно развёрнуто по сторонам света, но отчего-то сильно напоминает огромное тепличное хозяйство или птицефабрику. Учитывая склонность нашего труженика в те годы «злоупотреблять» и скудность выбора замков, сюжеты «Иронии судьбы» в таком городе могли повторяться чуть ли не ежедневно.
А где же центр в Кемерово по Маю? Найти его в этом генплане весьма затруднительно. Скажем честно, его здесь просто нет. Будем считать, что условно он спрятался где-то в Соцгороде. И как же всё это реализовалось? Барух Ашем (иврит – Слава Богу!), сильно частично. Застройка более-менее дошла от вокзала до Швейки, а потом Май укатил домой в Германию. Нам опять повезло.
Кемерово + Пушкин
= Любовь
Следующей остановкой Центра стала площадь Пушкина. Это уже 40-50-е. На месте института Гипрошахт должно было разместиться масштабное здание Облисполкома, обрамлявшее целый квартал. Его правый угол был отмечен высокой башней со шпилем и часами. Проект 1954 г. создавал архитектурную доминанту с претензией и без кавычек указывал, где тут у нас центр города.
Все важные городские праздники в те годы проводятся на Пушкина – Октябрьский митинг, Новый год, Масленица. Здесь установлена трибуна для почётных горожан и на другом конце площади – для выступающих ораторов.
На месте площади Советов в это время ещё колосятся заборы и деревянные дома щеглов.
Мысль о том, что Пушкина всё-таки тесновата и как-то несолидна для имиджа главной «косточки», придёт уже в 60-е.
Центр наконец-то осядет на площади Советов. Ну, а «вишенка на торте» случится в 1970 г., когда к 100-летию со дня рождения Ленина Центр, чтобы он больше не бегал, заземлят сооружением исполинского монумента во славу Вождя всех трудящихся.
Много воды с тех пор утекло, а идея по-прежнему работает, несмотря на колоссальные изменения в стране и в городе за последние годы. Центр потерял мобильность и действительно «осел». Всё-таки, Ильич – это революционная сила тяжести!
Все важные городские праздники в те годы проводятся на Пушкина – Октябрьский митинг, Новый год, Масленица. Здесь установлена трибуна для почётных горожан и на другом конце площади – для выступающих ораторов.
На месте площади Советов в это время ещё колосятся заборы и деревянные дома щеглов.
Мысль о том, что Пушкина всё-таки тесновата и как-то несолидна для имиджа главной «косточки», придёт уже в 60-е.
Центр наконец-то осядет на площади Советов. Ну, а «вишенка на торте» случится в 1970 г., когда к 100-летию со дня рождения Ленина Центр, чтобы он больше не бегал, заземлят сооружением исполинского монумента во славу Вождя всех трудящихся.
Много воды с тех пор утекло, а идея по-прежнему работает, несмотря на колоссальные изменения в стране и в городе за последние годы. Центр потерял мобильность и действительно «осел». Всё-таки, Ильич – это революционная сила тяжести!
Кемерово. Суровая Родина
продолжение следует