Кемерово держит курс
на Yves Saint Laurent

В конце 1950-х, на волне оттепели и усиленного внимания к росту потребительского благосостояния советского человека, в СССР начали ежегодно проводиться всесоюзные конкурсы моделей одежды. Центром моды стал Общесоюзный дом моделей на Кузнецком Мосту в Москве, но партия дала директиву думать о моде и на местах.

В Кемерово Дом моделей создали в июне 1959 года. Увы, в наших окрестностях кардены не обитали. Но накануне очередного смотра местные отличились. Они вспомнили о традиции шорцев и телеуток обрамлять женские платья меховой оторочкой и представили их адаптированные к современным тканям модели на «Неделе моды» в Москве.

В те годы ни один из советских показов мод не обходился без гостей из Парижа – культурные и деловые связи между Францией и СССР росли как на дрожжах.
В 1959 году в Москву привезли породистых моделей и коллекцию верхней одежды Christian Dior. Самого месье Диора, великого кутюрье, создателя стиля послевоенной роскоши new look, на тот момент уже не было в живых, а его место занял юный гений – Ив Сен-Лоран.

В ГУМе прошло первое в СССР дефиле западного модного дома.
Впрочем, new look по-партизански проник в СССР даже немного раньше – в 1956 году, когда на экраны вышел знаменитый фильм Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь», где Людмила Гурченко исполняла песню «Пять минут» в антисоветском платье от Диор.
Как ни странно, французы приезжали Москву не только удивить «великий и могучий», но и на разведку за «железный занавес» за новыми идеями, которые они как ищейки разнюхивали по всему миру, а потом переупаковывали в парижский гламур. Побывали они и на московском конкурсе, где были представлены работы передовых кемеровчан. Французам наши платья приглянулись.

Дело в том, что представленная годом ранее дебютная коллекция Ива Сен-Лорана в доме Диор называлась «Ligne Trapeze» (Трапеция); вместо привычного диоровского силуэта new look, создававшего полную «старого» секса фигуру «песочные часы», публика увидела платья А-силуэта с «простым» профилем на основе трапеции.
Секс в них тоже был, но уже совсем другой – эта «новая» женщина уже сама выбирала, с кем и когда. Оригинальный фасон получил название «платье-трапеция» и стал главным трендом моды 1960-х:

Это стало мощным социальным сигналом, за которым последовала сексуальная революция и леворадикальные молодежные протесты в 1968 г.
Кто бы мог подумать, что волнения и баррикады в Париже начнутся с того, что Ив Сен-Лоран перестанет подчёркивать талию?

Считалось, что одним из вдохновителей этого силуэта был русский сарафан. Кемеровские модельеры, действуя параллельно Иву Сен-Лорану, внесли в платье-трапецию элементы люкса и шика, превращая его из модного «дневного» хита в изысканное вечернее платье.

Французы, побывавшие на показе, сообразили, что можно ещё больше заработать, если соединить простую геометрию новой моды с мотивами бурлеска 1930-х с его любовью к декорированию вечерних нарядов мехом.

Разумеется, кемеровские модельеры о том, что французы использовали их мысль, ничего не знали. И так и не узнали бы, если бы в 1965 году в Кемерово не приехала нью-йоркский fashion-консультант Габриэль Байкова.

Увидев эти платья, она сказала: «О ля-ля, я вижу, вы тоже Парижу подражаете!» На что последовал ответ: «Нет, мы использовали наши шорские традиции».
Габриэль Байкова приятно удивилась, что в современном мире и далёкий от мировых столиц Кемерово может быть генератором модных идей; платья-трапеции, отороченные мехом, впервые появились во Франции в 1961 году, а кемеровские модели были показаны в Москве годом раньше.

Интересно заметить, что Владимир Сухацкий, описывая эту историю встал на твёрдую позицию: "Держи вора!", полагая, что французы "увели" у кемеровчан супер "золотую жилу".
Никакие аргументы о том, что в мировой моде невозможно "украсть идею", а напротив, можно её развить, не убеждали его в обратном.

Истина, которая всегда куда-то ускользает, скорее всего в том, что мода - это ветер ожиданий, который носится по планете и ни у кого нет на него монополии.

Как и в случае с изобретателями радио, пылесоса и музыки-диско вопрос первенства вторичен. Время приходит и открытие проявляет себя в разных концах земли.

Мода 60-х почуяла главное: женщина перестала хотеть быть вещью, за которую платит мужчина. Поэтому призывный секс-стиль из 50-х, в котором о "высоком ценнике" объекта кричали и осиная талия, и декольте, и пышные юбки сменился на лаконичный минимализм.

Мужики сначала расстроились: у новых икон стиля грудь часто не тянула даже на "единичку". Но потом Серж Гинзбург закрутил роман с Джейн Биркин и такие песенки всем зашли. Оказалось, что щуплые девчонки из "новой волны" и в сексе, и просто по жизни гораздо прикольнее расфуфыренных пин-ап красавиц.

Не знаю как вы, а я бы в метаниях между Мерлин Монро и Твигги, выбрал Джейн Биркин.

Да и счёт в ресторане теперь делился надвое. Экономия, однако.