Звезда из-под сцены

Запасная миска ещё утром скучала в кладовке — тёмной, пахнущей сушёной мятой и мешками с запасами. Она знала своё место: стоять тихо, пока не позовут. Но к вечеру судьба вытащила её на свет и поставила в самый центр событий — на пол, перед худым полосатиком, который смотрел на неё, как на настоящее сокровище.

В комнату вошла Жужа, важно толкая миску перед собой, и направилась прямиком к котёнку.
— Так, это миска. Твоя. Из чужих не пить, — сказала она деловым тоном и аккуратно подвинула её к стене. — У нас всё по-честному: у каждого своя миска. Без миски — кот не кот.

Шнурок осторожно подошёл к ней, словно боялся спугнуть подарок.
Миска оказалась тяжёлой, керамической, чуть тёплой, будто её специально грели её под пледом. По краю — оранжевые полоски, как солнечные лучи. А сбоку — рисунок: корова с большими глазами, которая почему-то улыбалась.
— Кто это? — спросил Шнурок, осторожно коснувшись лапкой изображения.

— Корова, — объяснила Жужа. — Она даёт молоко, которое ты так любишь. В МяуДоме у всех миски с характером. У Хвастуна — рыбка, у Пышки — облачко, а у меня — синичка.

— Мне досталась… корова?

— Значит, будет молоко, — пожала плечами Жужа. — Или дружба. У коров отличная память.
— У нас всегда наливают тёплое, — добавила она уже тише. — Главное, не облизывай свою миску ночью слишком громко. Некоторые у нас очень чутко спят.

— Спасибо, — прошептал Шнурок.

Он присел рядом с миской, будто боялся спугнуть удачу. Потом ткнулся в неё носом и прошептал:
— Здравствуй!

Жужа кивнула и ушла наводить порядок в кладовку.
А через пару минут перед Шнурком вприпрыжку появился Сосиска.
— Вот, держи! — он засунул под лапу Шнурку засушенный цветочек.

— Что это…?

— Оберег. Проверено. Один раз в меня веником кинули — выжил только благодаря ему.

Потом пришла Иголка. Она положила рядом с миской Шнурка синюю верёвочку.
— Мне с ней спокойнее. Пусть теперь и тебе будет, — и так же тихо исчезла.

Когда солнце закатилось, с опасных приключений вернулся Хвастун. Он с важным видом развернул перед Шнурком обрывок мятой карты.
— Смотри, тут все мышиные маршруты нашего района. Ну, почти все. Мощная вещь. Местами, конечно, домыслено, но так даже лучше. Пользуйся.

— Спасибо!

— Ну что, как тебе твоё новое имя, запомнил? — вдруг спросил он.

— Шнурок! — гордо ответил котёнок.

— Слышали? — самодовольно вскинул усы Хвастун. — Это я предложил. Идеально же?

— Ты вспомнил своё имя? — удивился Вжик, пролетая мимо Шнурка.

— Нет. Это Хвастун мне его нашёл.

— Ну конечно, гений у нас один на всех, — буркнул Карман, бросая в его сторону самую мелкую из всех своих монетку. — Держи гонорар, мыслитель. Положи на свой счёт.

И наконец, дверь радостно скрипнула и впустила в МяуДом самого Пельмешка. Он мягкой походкой прошёл прямо к Шнурку и сел, как кот-гора, рядом с ним:
— Ну что, малыш. Давай знакомиться. Я — Пельмешек. А как тебя зовут?

— Шнурок. Это Хвастун придумал. А если найдётся моё прежнее имя, тогда у меня будет двойное, например… Маркиз Шнурок.

— Ух ты! Шнурок. Похож… А у Хвастуна, оказывается, есть талант придумывать кото-имена! Запомним, — Пельмешек дотронулся лапой до его маленьких усов и улыбнулся.

— Ну, Шнурок, рассказывай, — протянул Хвастун, вытянувшись пузом вверх на подушке. — Как нам привалило такое счастье — с тобой познакомиться? Откуда ты взялся на наши головы?

— Я… из театра, — тихо ответил Шнурок, глядя куда-то в пол.

— Откуда?! — одновременно переспросили трое.

— Из театра, — повторил Шнурок уже чуть громче. — Вчера после спектакля я вышел на улицу полюбоваться на звёзды. Шёл, не глядя себе под лапы, и вдруг налетел ветер. Потом начался дождь. Я испугался… Пытался найти дорогу обратно, но всё перепуталось. Я заблудился.

— И что же ты там делал, в этом театре? — с интересом спросила Пышка.

— Играл, — с достоинством ответил Шнурок. — На сцене.

— Ты был актёром? — удивился Карман. — И что же ты играл? Бегал за клубком? Или пугал мышей?

— Нет, — покачал головой Шнурок. — У меня была очень важная роль. Я играл роль… левого рыжего тапка.

— Левого тапка?! — прыснул Сосиска.

— Не смейся! Это была выдающаяся роль, — обиделся Шнурок. — Я не просто играл — я жил этой ролью. Сколько себя помню, я всегда обитал под сценой. Иногда мне позволяли выйти оттуда и лежать на пианино во время репетиций. Считалось, что я приношу вдохновение.

— И как же тебя угораздило в тапки? — поинтересовалась Жужа, прижимая усы от смеха.

— Это было накануне премьеры спектакля «Призрак прихожей». Главную роль в нём должен был играть старый сценический тапок. Легенда. Но, как это бывает с великими, он развалился пополам. Драма буквально лопнула по шву! Режиссёр метался по сцене. Хвост дыбом, глаза безумные. И тут он увидел меня.

Шнурок встал, широко расставил лапы, вскинул хвост и, изображая режиссёра, сделал, насколько смог, глубокий голос:
— "А что…? Ты — пушистый. Ты — мягкий. Ты создан, чтобы быть тапком!"

— Ну и как публика? — не выдержал Хвастун.

— Зал рыдал от восторга! — воодушевлённо воскликнул Шнурок. — А когда на сцену выполз второй тапок — настоящий, но бездушный, то все поняли: вот он — вечный актёр второго плана. Жалкая тень моего успеха!
— Как называется этот театр? — спросила Жужа.

— По-моему… «Мурлычок». Или… «Мягкие Лапки». Я точно не помню. Но вход был с улицы, мимо мусорки и вазона с цветами…

— Сосиска, — обратилась к нему Жужа, — ты ведь знаток всех кото-заведения в округе. Слышал про такой?

— Может и слышал, а может и нет, — неопределённо пожал плечами Сосиска. — Сама знаешь, моя кото-память, как миска: стоит отвернуться, и всё уже вылизано дочиста…

Тут Жужа встала, потянулась и сказала:
— Ну и ладно. Если не найдём твой театр — откроем свой. Назовём его, например, КотоБратия. Нас же теперь девять. Как в настоящей труппе.

— Только не говорите, что я буду играть правый тапок, — фыркнул Хвастун.

— Нет, что ты. Ты у нас будешь режиссёром, — засмеялась Пышка. — С характером.

— Я, может, пока не очень великий артист… — смущённо пробормотал Шнурок. — Это была моя первая роль. И сыграл я её один-единственный раз…

— Первая, но не последняя, — поддержал его Пельмешек. — Главное, ты умеешь быть в нужное время в нужном месте. А сцена… она всегда найдётся. Даже если это просто подоконник с занавеской.

— Значит договорились? — спросила Жужа. — Открываем наш кото-театр?

— Договорились! — хором ответили все.

— Прошу заранее: никаких трагедий! — пискнул Сосиска. — Лучше музыкальные мур-мур шоу.

— И без тапков, пожалуйста, — буркнул Карман. — У меня на них кото-аллергия.

— Тогда всё решено, — подытожил Пельмешек. — зимой КотоБратия даст свой первый спектакль. Главная кото-роль достанется самому таланливому! А пока – лето. Можно и немного полениться, — с этими словами он свернулся на своей подушке в клубок и моментально уснул.